#28

[Legenda17Fest]

Альтернативное развитие чебаркульской истории.
Перед переходом Гусева и Харламова под опеку Тарасова, но уже после ничьей, игрок Звезды выполняет обещание, что Валера пожалеет, если будет высовываться.
Насилие, возможно групповое. Гусев знал но помочь не смог.
Ну и долгий комфорт со стороны Тарасова.
И чтоб Ира даже не упоминалась.

Вопрос: хочу исполнение!

1. +		24	(100%)
Всего:		24

@темы: другие персонажи, выполненная заявка, Тарасов/Харламов, Валерий Харламов, Анатолий Тарасов, другие пейринги: слэш

Comments

[Бастард]

Первый случай во всех моих фандомах, когда я реально НЕ смогу такое прочитать, что Харламова, да групповое... Нашелся и у меня сквик

[девочка Ив]

Подписываясь на комментарии, я была уверена, что под насилием понималось избиение, а не изнасилование.

[Бастард]

А, ну если избиение... Может быть. Просто в слэшном фесте фраза "групповое насилие" у меня однозначно почему-то воспринимается именно в сексуальном плане.

[Moura]

Пофлудим же в теме, где люди ждут исполнения!
Ну, в принципе, меня тут сейчас отпинают, но сюжет с групповым изнасилованием (если имеется в виду именно оно) и последующим комфортингом одного главгера другим - классический; такой фик должен быть прямо-таки в каждом фандоме, как школьное AU или заставание за актом самоудовлетворения, не знаю). Хотя, конечно, кинк пополам со сквиком, но я бы почитала. Там же именно процесс хёрт-комфорта потом - ащщщ.

Вы садисты все.
Приходишь такая счастливая, что дискуссии новые. А никто ничего не написал. Все ФЛУДЯТ



*заткнулась и убежала*

[Бастард]

Понятно, что сюжет классический, но именно в контексте Легенды меня это непонятно почему сквикает ужасно Валеру жаааалко Никогда такого не было, вот и печалюсь(

[Гость]

заказчик пришел и сделал лицо кирпичом...
И физическое насилие, и изнасилование, на что хватит фантазии и совести автора, ничем ограничивать не собираюсь.
Не пугайте мне автора а то по айпи вычислю, пусть пишет как умеет.
Напомню- упор на комфорт, а не на само насилие.

[Гость]

Исполнение №1, часть 1 из 3.
Вторая будет завтра - сегодня я просто валюсь с ног.
Автор заявки, это ОЧЕНЬ вольная интерпретация. И в первой части совсем нет слэша.

1972 год

- Харламов! Валера! К тебе пришли!
Слава Анисин перегнулся через бортик и орал так, что у Валеры на другой стороне площадки в ушах зазвенело. Слава всегда орал. Он был самым младшим в сборной и самым беспардонным – тренеры даже просили его отсаживаться подальше, когда в раздевалку заходит кто-то из высокопоставленных гостей.
- Валера!!!
- Да слышу я! – Харламов подкатился ближе. – Что такое?
- К тебе пришли.
- Кто?
- Хер какой-то, говорит - из Чебаркуля.
- Правда?
- Ага. Говорит, давайте мне Харламова, не увижу – не уйду.
Валера уже четыре года не общался ни с кем из чебаркульской команды. С того самого момента, как уехал оттуда. Кто бы это мог быть?
На ум почему-то пришла девица из ресторана, с которой он однажды провел ночь в алкогольном бреду. Харламов фыркнул при мысли, что она увидела матчи сборной по телевизору и решила навестить в Москве своего случайного любовника. А что, бывает такое – ребята рассказывали. Но в таком случае Анисин сказал бы не «хер какой-то», а «какая-то пизда».
- Валер, так ты выйдешь? Он уже всю охрану достал там на вахте. Его не пускают во дворец без пропуска.
- Приведи его сюда, видишь – я занят.
- Я тебе не…
Тут Харламов так выразительно вздохнул, что Анисин осекся и опустил голову.
- Ладно…
Тренировка команды давно закончилась, и почти все игроки разъехались по домам. Харламов остался, чтоб помочь Третьяку с отработкой реакции на дальние броски. Бобров попросил. Будь на его месте Тарасов – он оставил бы на льду всю команду, а не единственного добровольца.
Анисин скрылся в подтрибунном помещении, а Валера вернулся к воротам. Скучающий Третьяк строил на льду башенку из шайб.
- Валер, кто там к тебе?
- Не знаю, сейчас увидим. Тебе еще побросать?
- Не получится – Анисин вернулся.
Слава опять стоял у бортика, но уже не один. С ним был высокий жилистый мужик в кожаной куртке. Харламов не видел его четыре года и уже почти забыл, кто он такой, но сейчас узнал мгновенно.
- Мать твою…
Какого хрена он здесь делает?
- Валер, что такое? – заволновался Третьяк, но Харламов не ответил.
Наверно, надо подойти. Не убегать же через дверь для заливочных машин. Четыре года прошло, напомнил себе Харламов. Он игрок ЦСКА и сборной СССР, заслуженный мастер спорта, чемпион мира. И сейчас он стоит на льду родной арены, рядом друзья – два Славы, Третьяк и Анисин. У него все хорошо.
Тогда, в Чебаркуле, было очень больно и страшно. Но это было в совсем другой жизни.
Харламов сделал усилие, чтобы сохранить на лице равнодушное выражение, и не спеша подкатился к бортику.
- Привет, Валера, - сказал Стас Орлов, капитан чебаркульской «Звезды».
- Привет.
Спокойствие, только спокойствие…
Орлов не изменился. Все та же стрижка под «ежик», скуластое лицо, бицепсы выпирают под рукавами кожанки. У него хороший удар с левой, вспомнил Валера. Кулаки, как отбойные молотки.
- Я проездом в Москве, - сказал Орлов.
- Молодец, - не нашел лучшего ответа Харламов. – Ну… как Чебара?
- Стоит, что ему сделается.
- А Филиппыч?
- Шуршит потихоньку. Тебя вспоминает.
Орлов смотрел исподлобья, как обычно, прямо в глаза Харламова. От этого взгляда становилось неуютно даже здесь, на родном стадионе.
- Валер, мы можем поговорить наедине?
За спиной Харламова выразительно молчал широкоплечий Третьяк, рядом вытягивал шею от любопытства Анисин.
- Знаешь, мне предыдущего раза хватило.
Орлов скрипнул зубами, отвернулся. Наверно, он собирался ответить что-то веское, но тут – как всегда некстати – влез Анисин.
- Валер, а что было-то?! Он нажрался и блеванул тебе в руку?
Третьяк фыркнул, Орлов чуть заметно улыбнулся. Только Харламов сохранил олимпийское спокойствие.
- Стас, подожди меня здесь. Я переоденусь и выйду.
- Хорошо.

В душевой Валера нарочно на два раза намыливал голову, долго растирал тело мочалкой. Третьяк, который завершил «помоечные» процедуры намного раньше, не уходил – стоял у стены в чем мать родила и наблюдал за Харламовым.
- За задержку времени игры малым штрафом наказан Валерий Харламов, команда ЦСКА.
- Чего? – переспросил Валера из-под шапки мыльной пены.
- Что это за хер в кожанке? Может, тебе помощь нужна?
- Нет, Слав, спасибо. Справлюсь.
- Уверен? Я помню, каким ты из Чебаркуля приехал.
Валера поспешно смыл пену и посмотрел на вратаря из-под мокрой челки.
- Каким я приехал?
- Тебе рассказать, что ли? Самому память отшибло?
- Нет. Не отшибло.

[Гость]

Исполнение 1. Часть 2/3

1968 год

Чебаркуль внушал тоску. Первое впечатление было ужасным – сплошные трубы, какие-то бараки, убогие дороги и морозный воздух с примесями выбросов местного завода. Когда Харламов с Гусевым оказались здесь впервые, они всю дорогу от вокзала до стадиона гадали – когда наконец кончится промзона и начнется город? Оказалось, это и есть город. Чебаркуль сплошь состоял из промзоны.
Такое же впечатление произвела команда. Вроде бы молодые, дружные ребята, но что-то в них было не так. Присмотревшись, Харламов понял – они начисто лишены амбиций. Хоккеисты «Звезды» просто выходили на площадку и отбывали номер, лишь бы поскорее уйти домой. Тренировка идет или игра – без разницы. Они катались с потухшими глазами, как рабочие того самого завода за пару месяцев до пенсии. В «молодежке» ЦСКА Харламов привык видеть ребят, которые жили хоккеем и своими мечтами о блестящем будущем, а здесь хотелось удавиться от тоски, едва войдя в раздевалку.
Как бы самому не расклеиться в такой обстановке.
Харламов при первой же возможности потащил Гусева на прогулку, и они вместе пытались найти в этом городе хоть что-то хорошее. Получилось. Люди здесь были точно такие же, как в Москве. Несмотря на снегопад, по улицам вышагивали парочки, мамаши везли на санках закутанных в тулупы детей, а в одном из дворов дружная компания гоняла шайбу на едва расчищенном пятачке льда. Какая-никакая жизнь здесь имеется, значит, и мы не сгинем.
Тренер «Звезды», Владимир Филиппович Альфер, оказался пожилым добродушным алкоголиком. Он сразу же заявил московским новичкам, что надеется на них, и уж теперь-то команда точно начнет побеждать. Это внушало оптимизм. Доверие тренера – вот чего им двоим не хватало в Москве. Лучше играть и побеждать с командой второго эшелона, чем сидеть на лавке в ЦСКА у Тарасова, это осознавал даже Харламов.
Но ему быстро дали понять, что вовсе не тренер главный в этой команде.
На третий день тренировок новичкам объявили, что они включены в состав на ближайшую игру против «Миасса». Альфер произнес короткую речь о том, как важно победить в этом матче, и вышел из раздевалки. Как только за ним закрылась дверь, капитан команды, девятый номер, во всеуслышание заявил, что задача – забить один гол и «сушить» игру. Харламов даже не сразу понял, что он имеет в виду. Когда дошло, начал спорить, и получил такой удар в живот, что дыхание сорвало на несколько минут. Пока Валера приходил в себя, капитан очень спокойно объяснил, что победы «Звезде» не нужны. Цель - оставаться в середине турнирной таблицы, и точка.
Было больно, а главное - непонятно. Харламов впервые видел хоккеиста, который не хотел побеждать. Такого не бывает. Не должно быть. Зачем вообще играть в хоккей, если не хочешь выигрывать?
Но факт оставался фактом. «Звезда» играла на «отъебись», и после матчей вся команда шла в ближайший кабак. Вот там – Харламов пару раз сходил и наблюдал лично – их глаза загорались жизнью на несколько часов. А на следующий день они снова шли на тренировку, как на опостылевшую работу, и еле шевелили ногами.

Хуже всего было то, что и Гусь начал сдаваться. Чебаркуль за считанные недели кого угодно мог превратить в живого мертвеца. Харламов держался сам и старался тормошить Сашку, но получалось плохо. По вечерам друг все чаще пропадал в кабаках с остальными игроками, а Валера, оставшись один, включал телевизор и смотрел матчи ЦСКА. Во время трансляций часто показывали Тарасова на скамейке – строгого, спокойного. Хотелось разбить экран кулаком, до того эта картина бесила Харламова. Интересно, сам-то Тарасов бывал в Чебаркуле, видел все это? Наверняка видел, с трибуны или скамейки… Но в живот его никто не бил. И не возил лицом об стену, и не рассказывал, почему нужно забивать не больше одной шайбы за игру. На что Тарасов надеялся, отправляя молодых ребят в этот город? Если думал, что они вырастут как игроки и наберутся опыта – эх, просчитались вы, Анатолий Владимирович…
«С тренером я договорился, - сказал он тогда в аэропорту. – Все будет нормально».

Альфер в этой команде ничего не решал. Признанным лидером был Стас Орлов, тот самый капитан с номером «9» на свитере. Харламов почему-то долго не мог запомнить его имя и фамилию. «Девятый» - он и есть «девятый». С ним был еще «пятый» - Женя Столяров, верный оруженосец. Они и устанавливали порядки в команде. Их не то чтобы боялись – хоккеистам «Звезды» было до такой степени на все наплевать, что они даже страха не знали. Но слушались и молчаливо подчинялись.
В Чебаркуле все оказались не от лучшей жизни, в том числе и Харламов с Гусевым. Но Орлов был из особой породы местных неудачников. Лет до 25 у него была отличная карьера – родился и вырос в Ленинграде, там же начал выступать на высшем уровне, даже на просмотр в сборную его вызывали – ходили такие слухи. А потом что-то случилось. То ли травма, то ли банальный спад, в общем, Стас все чаще стал «отдыхать» в запасе, и в конце концов его отправили в чебаркульскую «Звезду» на годик. Чтоб практики набрался и с новыми силами вернулся в свою команду. «Годик» растянулся на пять лет. Одна неудачная игра, вторая, третья – поначалу списывали на адаптацию в новой команде, затем на «творческий кризис», а в конце концов ленинградские тренеры просто поставили на Орлове крест, и он остался в Чебаркуле. К тому моменту он уже и сам отчаялся настолько, что стал проводить в кабаках больше времени, чем на льду, а команда как-то постепенно потянулась за ним.
«Выскочек» Орлов хронически не выносил. Может, от зависти. Или просто из принципа – «все говно и ты говно».
Глядя на него, Харламов решил бороться во что бы то ни стало. Самому выбраться из этого болота и Сашку вытащить. Плевать, что будут говорить. Худшим кошмаром было стать таким же, как Орлов. Потерять надежду, потерять самого себя.

Он стал бегать каждое утро – сначала 7 километров трусцой, затем скоростной подъем по лестницам, упражнения на растяжку, подтягивания на спортплощадке возле общежития, и уже потом – обычная хоккейная тренировка с командой. Гуся он упорно волок за собой. Сашка ныл, уставал, сопротивлялся, но Валера вытаскивал его из кровати в 7 утра: «Жить хочешь? Пошли».
Харламов навсегда запомнил матч в составе «Звезды», в котором он впервые плюнул на указания Орлова и начал бороться за себя. Они тогда забили 8 голов «Сибири» - феноменальный результат! – и вся команда праздновала эту победу, будто они выиграли чемпионство. Харламов по случаю развернул посылку от мамы и угощал всех домашними пончиками. Как раз в тот момент, когда руки уставших хоккеистов потянулись к коробке, вошли «девятка» и «пятерка». Харламов тогда, честно сказать, испугался. Орлов смотрел исподлобья, и от его взгляда заболели виски. Казалось, он прямо сейчас набросится и просто убьет Харламова… Но за его спиной стояли 20 игроков «Звезды» с пончиками в руках. Они радовались победе и были целиком и полностью, душой и желудком – за Харламова. И Орлов тогда сдался. Развернулся и вышел из раздевалки вместе со своим «оруженосцем».
Это было только начало войны.

Продолжение будет завтра - со слэшем и все дела. Я просто очень устал сегодня.

[Бастард]

Черт.
Не хотела читать эту заявку от слова "совсем". Но увидеть новый фик по Легенде и не прочитать его... Это выше моих сил.

Автор, прекрасное начало! Вроде небольшой кусочек, но сцена перед глазами сразу об'емная, живая, эмоциональная и и многослойная - с таким многозначительным подтекстом... Спасибо!

Мне думается, что у вас получится прекрасный текст)

[Бастард]

Вторая часть еще лучше! Спасибо вам, описание города и жизни в нем - в точку.

[Moura]

Автор. Я бы сказала, что это прекрасно, но «прекрасно» - не то слово ни по выразительности, ни по сочности. Из текста просто хлещет ощущений силы. Давящей, вдавливающей, прогибающей, из-под строк - сразу в мозг. Это - вау. Всё - вау. У вас герои второго плана, от бестактного Славы до шедеврально прописанного (уже сейчас; со всей своей историей) Орлова, - как живые, невероятно рельефные, до пугающего. И вообще текст гипер-реалистичный, до задержки дыхания.

И сейчас он стоит на льду родной арены, рядом друзья – два Славы, Третьяк и Анисин. У него все хорошо. Тогда, в Чебаркуле, было очень больно и страшно. Но это было в совсем другой жизни.

Прошило.
И вообще как-то очень прошивает.

Великолепно построенный текст, первый отрывок - всеми своими подтекстами, этим Валерой - протащил спиной по гравию. Спасибо, это всё - очень, буду ждать продолжения, затаив дыхание; отдыхайте там и набирайтесь творческих сил).

[девочка Ив]

Автор, вы золото, жду продолжения!

[SollyParker]

очень нравится

[Гость]

пришел заявитель, прочитал и улетел.
Нет, правда
Это не так как я представляла
Это намного, намного лучше
Искренне благодарю что не прикрываете мат в тексте, ни оборотами ни как либо иначе. Ну, спорт, мужики, было бы странно, разговаривай они как кисейные барышни.
В общем, даю карт-бланш на любые действия, вам можно.

[Эдема]

*нервно ходит покомнате и уговаривает себя*
все будет хорошо, все будет хорошо - пони - зефир - радуга ВЕДЬ ПОТОМ ЖЕ БУДЕТ ТАРАСОВ и все будет хорошо
ждет

[Sinica]

Эдема,

*нервно ходит покомнате и уговаривает себя* все будет хорошо, все будет хорошо

вот да, с таким же чувством читала )))
всё хорошо, но тревога нарастает.
Не читать что ли дальше )))

[Эдема]

Sinica, *держит Синичку за ногу и нервно смеется*
Ну, уж нет , если вы сюда дошли, я вас не отпущу))))) будем читать вместе))) глядишь, и ... все будет хорошо

[Sinica]

Эдема,
(вздыхает) ну что там может быть хорошего? )
я лучше сразу комфорт читать буду. С Тарасовым )))

[Крошка Пингви]

Sinica,

ну что там может быть хорошего? )

нет ну а вдруг вдруг автор сжалится и напишет вдобавок к основной концовке альтернативную?)

[Sinica]

lutikov@,
альтернативная в фильме была )))
а автор заявку выполняет )

[Крошка Пингви]

Sinica, ы)) ну будем ждать вечера)))

[МашкаБукашка]

мяу))) еще)

[Гость]

Спасибо всем за отзывы! Сижу в лесу с хреновым интернетом, так что ответить всем не смогу.
Автор зверски напился и написал так много, что... Это не третья часть из трех, это хрен знает что.
Буду выкладывать, пока теплится интернет.

Исполнение 1, часть 3/?

Ко вкусу побед привыкаешь быстро. Хоккеисты «Звезды» распробовали этот вкус благодаря Харламову, и «сушить игры» больше никто не хотел. Забивал в основном Харламов – по шесть, семь шайб за игру – а Гусь штамповал голевые передачи. На очередной тренировке к ним подошел самый молодой форвард «Звезды» с вопросом:
- Как вы это делаете?
На следующий день Харламов и Гусев взяли его на свою утреннюю пробежку. Парень выдержал и 7 километров, и лестницы, но на спортплощадке просто упал лицом в снег и отказался вставать. Пришлось тащить его в общежитие и отпаивать горячим чаем.
- Вы что, каждый день так бегаете? – спросил парень, когда немного пришел в себя.
- Конечно.
Через неделю на пробежки ходило уже полкоманды. Альфер не узнавал своих игроков – откуда-то взялось желание тренироваться, никто не пропускал занятия, в 11 утра все уже стояли на льду в ожидании указаний. На играх команда рвалась в атаку. Владимир Филиппович годами не мог этого добиться, а теперь все шло как по маслу. Забивать голы хотел каждый. Правда, от такого рвения хоккеисты забывали о защите. «Звезда» забивала по 8-9 шайб, но и пропускала почти столько же. Как переучивать внезапно ощутивших свою бомбардирскую силу игроков, Альфер не знал. Звонил в Москву, советовался с Тарасовым – тот пытался что-то подсказать, но в основном просто ржал над его вопросами.
- Всем бы твои проблемы, Филиппыч.
Тот парень, который первым начал тренироваться с Харламовым по утрам, вскоре чуть не догнал его в списке лучших бомбардиров команды. Ему было 18, он совсем недавно закончил хоккейную школу и еще верил в блестящее будущее. Харламов с удовольствием учил его чему-то, показывал упражнения, которые знал по «молодежке» ЦСКА.
- Конкурента себе вырастишь, - шутил Гусь.
Не получилось. В начале февраля парень попал в больницу с сотрясением мозга и переломом челюсти. «Упал с лестницы», - объяснял он, отводя глаза.
Наверняка это сделал Орлов, Харламов был практически уверен. Но парень не признавался. В очередной раз навещая его в больнице, Харламов увидел его потухшие глаза. Ребенок смотрел с таким же выражением, как смотрели все хоккеисты «Звезды», когда Харламов только приехал в этот город.
Полная безнадега и бесконечная тоска.
Валера просто взбесился. Он пытался вывести Орлова на чистую воду, тряс несчастного больного – «Ну скажи правду, тебе ничего не будет!» Искал свидетелей среди других ребят. Однажды вратарь «Звезды», взрослый, уже почти ветеран, позвал Харламова в сторонку и сказал:
- Ты бы так не суетился, а то получишь что-нибудь похуже, чем сотрясение. Мы это уже проходили. Не ходи нигде один.
От этого предупреждения Валера разозлился еще больше. Ну почему они это терпят? Почему бы просто не… Взять и сломать этой сволочи шею, и все дела!
- Тогда ты ничем не лучше него, - сказал вратарь.
Надо сказать, Орлов с Харламовым практически не общался, но Валера то и дело замечал на себе его тяжелый взгляд. Капитан временно ушел в тень, но отдавать свою команду просто так он не собирался.
Думать об этом было некогда. «Звезде» предстоял важнейший матч против ЦСКА. Волновались все, но особенно Харламов с Гусевым. Они провели в Чебаркуле полгода, почти полный сезон. Настало время показать Тарасову, чему они научились. И это всего один шанс. 60 минут. Второго такого не будет.
Играли не в Чебаркуле и не в Москве, а в городе Калинине. Это хорошо, что на нейтральной территории. ЦСКА в разы сильнее – в этом никто не сомневался, но здесь им не будут «помогать стены».
- Ну что, Чераркуль, надерем Москву?! – Харламову пришлось перекрикивать шум трибун, чтобы ребята услышали.
В этот момент он поверил, что Чебаркуль – это «мы». А Москва – «они», чужие. Это было странно и приятно. Пусть он играет против родного клуба, в оранжевом свитере захолустной команды, но это его команда.
И Харламов рвал жилы в этой игре. Не за себя, а за эту команду, за нелепую эмблему на груди. За того 18-летнего, который до сих пор ходит с фиксирующей железкой на челюсти и смотрит хоккей только по телевизору. За Гуся. За вратаря-ветерана. За всех.
«Надрать Москву» не получилось. Сыграли вничью, но ошалевший от счастья Альфер кричал, что ничья с ЦСКА дороже любой победы.
И тут же, безо всякого перехода, он объявил, что Харламов перебирается в Москву. Его забирает Тарасов.
Валера был ошарашен этой новостью. В пылу борьбы он успел забыть, зачем, собственно, приехал, и что надо доказывать что-то там Тарасову.
Вся команда замолчала, переваривая новость. Гусь неуверенно улыбнулся – он был рад за друга. Валера озирался в недоумении – еще не осознал, что добился того, к чему стремился и о чем мечтал.
Подошел Орлов. Без улыбки, без злости, вообще без каких-либо видимых эмоций, только смотрел куда-то в сторону. Хлопнул Харламова по плечу. Сказал сквозь зубы:
- Все правильно.
И ушел.

[Гость]

Часть 4/?

В тот же день они прилетели обратно в Чебаркуль. Харламов быстро собрал вещи. Удивительно, но за полгода они с Гусем так толком и не обжили свою маленькую комнату в общежитии. Подсознательно старались не оставлять никаких признаков индивидуальности – ни фотографий на стенах, ни любимых кружек. Все казенное, общежитское, даже полотенца. Харламову только и требовалось, что вытащить одежду из шкафа и запихнуть в чемодан. То же самое сделал и Гусев. Валера настоял, что Сашка должен ехать с ним в Москву. «Тарасов отличный мужик, он и тебя возьмет». Гусь его оптимизма не разделял, но вещи на всякий случай собрал.
Вечером они устроили «отвальную». На все деньги купили водки и закусок – праздновать так праздновать, не каждый день такой повод. Пришла почти вся команда, и, конечно, Владимир Филиппович. Он напился первым и весь вечер обнимал Харламова, рассказывая, как команде будет его не хватать. Разошлись под утро – кто смог, а многие остались спать вповалку прямо на полу общежитской комнатушки.
Самолет в Москву вылетал из Челябинска в 5 часов вечера. До аэропорта еще предстояло ехать почти 100 километров на автобусе.
В 11 утра Харламов с трудом поднялся и разбудил Гусева.
Надо было сходить на стадион «Звезды», забрать баулы с формой и клюшки. Вчера они непонятно зачем оставили вещи там – по привычке, наверно. Команда возвращается с выезда, выгружает снаряжение на стадионе, а затем расходится по домам.
«Звезда» больше не его команда.
Харламов долго пил воду из-под крана на общежитской кухне. Подумал и набрал еще в канистру, отнес в комнату и поставил на стол. Тихо вышел, перешагивая через спящие тела. Ребята проснутся с похмелья, захотят попить и увидят эту канистру. Еще бы таблеток от головы положить, но Харламов ничего подобного в заначке не держал. У него с похмелья голова не болела – особенность организма.
До стадиона они с Гусевым прошлись пешком. Было приятно гулять по весеннему Чебаркулю, смотреть на оттаявшие газоны, выщербленные тротуары, обнажившиеся помойки в самых неожиданных местах. И трубы, чертовы трубы повсюду. Харламов смотрел, вдыхал загазованный воздух и клялся себе сделать все, чтобы никогда больше сюда не вернуться.
На стадионе никого не было, только полусонный вахтер смотрел какую-то передачу по телевизору. Он уже знал главную новость, поэтому пожелал Харламову с Гусем удачи в дальнейшей жизни и выдал ключи от раздевалки.

- Гусь, давай поскорее, - попросил Харламов.
Вещи были развешаны в сушилке. Харламов торопливо снимал с крючков свои наколенники, нагрудник, коньки. Запихивал в баул как попало. На лавке валялся его синий спортивный костюм с эмблемой ЦСКА – еще юношеских времен. Харламов аккуратно свернул его и положил на дно сумки. Наверняка скоро выдадут новый…
Гусь что-то там копался, и Харламов его торопил. Сам он уже был готов. Застегнул баул, взял свои клюшки – две штуки – и окинул раздевалку прощальным (как он думал) взглядом.
В этот момент распахнулась дверь. Орлов и Столяров вошли и по-хозяйски огляделись.
- Косметичку собираешь?
Харламов не испугался и даже не удивился. Глупо было надеяться, что ему дадут просто так уехать, не попрощавшись.
- Чего молчим?
Орлов обращался к Харламову, на Гуся даже не смотрел. Но Сашка заметно напрягся. Оставил свой баул, подошел к Харламову и встал так, чтоб загородить его собой.
- Гусев, шел бы ты, - очень спокойно сказал Орлов. – Это не твое дело.
- Отъебись, - набычился Сашка.
Они подошли и встали почти вплотную.
- Гусев, уйди, - повторил Орлов.
- Нет.
Харламов сам вышел из-за его спины, встал рядом.
- Ребята, говорите быстрей, мы торопимся.
Столяров резко ударил Гуся ногой в колено – Сашка взвыл и осел на пол. Орлов двинул локтем Харламову под дых. У Валеры потемнело перед глазами, он удержался на ногах, но на несколько секунд потерял ориентацию в пространстве.
Гусеву заломили руки за спину и выволокли его из раздевалки. Харламов понял, в чем дело, только когда Орлов запер дверь на задвижку. Они остались втроем – а Гусь колотил в дверь с другой стороны.
- Замок крепкий, - спокойно сказал Орлов. – Нам никто не помешает.
Харламов сделал шаг назад. Их двое, он один. Шансы есть. Главное – не дать застать себя врасплох.
Столяров здоровенный – гора мышц, но неповоротливый. На площадке передачу толком принять не может – пропускает шайбу между ног. Орлов худой, жилистый, и реакция у него, как у кошки. Это плохо.
Первый удар Валера отразил – выставил локоть и подался в сторону, Орлов от неожиданности сам чуть не рухнул к его ногам. Но удержался. Подоспел «пятерка» - Столяров – ударил в голову, прямо по виску, и Харламов все-таки упал. В следующий момент на него сели сверху и выкрутили руки.
«Живым не сдамся», - подумал Харламов, но тут его ударили по затылку. Он со всего маха ткнулся лицом в кафельный пол, под носом стало горячо и мокро. Вот тут Харламов испугался. Его держали так, что невозможно было пошевелиться, он мог только двигать ногами, но все равно не доставал до Столярова, который уселся ему на спину и держал руки. Орлов сидел на корточках и с удовольствием наблюдал, как Харламов пытается вырваться.
- Больно, да? Он еще и не такое может. Правда, Жень?
- А то, - сказал Столяров и крутанул руку Харламова так, что в запястье хрустнуло. Валера подумал, что это, наверно, треснули связки, и только потом почувствовал боль.
Он заорал – нельзя так выдавать себя, но Харламов ничего не смог с собой поделать. Гусь с удвоенной силой заколотил в дверь, вот-вот проломит, и тогда…
- Заткнись, Харламов, - холодно бросил Орлов и снова ударил его по затылку.
Он может убить, понял Валера. Просто так. Он псих. Неуправляемый.
Сквозь проступившие слезы он посмотрел вверх – Орлов встретил взгляд и ухмыльнулся.
- Тебя ж посадят, - с трудом проговорил Харламов. Кровь из носа попадала в рот, заливала горло, и он боялся задохнуться.
- Ты на меня заяву подашь? – спросил Орлов. Вроде бы с искренним интересом.
- Подам, - сказал Харламов.
Дальше он не помнил.

[девочка Ив]

Аааааа, автор, нельзя на таком прерываться *вцепилась в клавиатуру* Давайте же дальше!!!

[Крошка Пингви]

пьяный автор, пишущий из леса - это сильно
Автор, вы маньяк нагнетаете и не развязываете, а я ведь до сих пор надеюсь что всё будет хорошо

[Бастард]

Автор, вы сделали мне утро.
Вы пишете таким легким, выразительным, образным языком, что читала бы и читала
Таблеток от головы вам наутро, канистру, быстрого интернета и ПИШИТЕПИШИТЕПИШИТЕ, мы все ждем!

[Holy Allen]

ААААФВВВВЩЩВШШШШ!!! Знаете, автор, я традиционно терпиливо ждала окончания, чтобы сказать вам все, но тут ПРОСТО НЕ ВЫДЕРЖАЛА. Автор, вы бесконечно круты, у вас охрененный стиль, вы так СИЛЬНО пишете, что у меня, вашего скромного читателя, мурашки по всей коже. Пишите, пишите, это ну очень классно!

[Гость]

заказчик в нервном приступе пьет таблетки от сердца и молится на монитор...